Осень в блюзовых тонах, или… «Charming October»
23.01.2012 21:30
Февральский номер журнала Stereo&Video с новым альбомом группы The Aftermath уже в продаже!http://www.stereo.ru/sv_onedisk.php?disk_id=158
Ниже полное интервью журналу:
Презентация нового альбома группы The Aftermath
Осень в блюзовых тонах, или…
«Charming October»
Название альбому было дано по одной из двенадцати песен — «Charming October». Другие одиннадцать связаны… нет, не с оставшимися месяцами, скорее — с различными оттенками осеннего настроения, настроения сестер Фатимы и Таиты Матиевых. При этом теплое звучание «живых» инструментов (гитара, фортепиано, контрабас, виолончель, альт, вибрафон, дахчан-пандар) оказывается близким то блюзу, то джазу, то эстетике мюзикла, то классическому камерному ансамблю; и все стилевые аллюзии объединяет подкупающая своей искренностью вокальная интонация.
Группа «The Aftermath» впервые заявила о себе около семи лет назад, и недавнее появление их второго альбома оказалось наиболее значимым событием в творческой биографии коллектива. Приехав в Москву из Грозного, сестры Матиевы стали петь песни на английском языке, к которому привыкли с детства, благодаря большой коллекции пластинок отца — профессора, доктора физико-математических наук и любителя музыки. Его основательность, судя по всему, передалась дочерям (Таита — кандидат физико-математических наук, а Фатима — филолог). Покинуть родину сестер заставила война, и именно это событие запустило механизм творческого горения, желания писать песни, чему не помешало отсутствие музыкального образования. Название группы отчасти автобиографично: ведь музыка родилась в виде отклика на пережитое, а песни стали своего рода последствиями событий жизни. Мы попросили сестер рассказать о своем «Очаровательном октябре» подробнее…
Группа «The Aftermath» впервые заявила о себе около семи лет назад, и недавнее появление их второго альбома оказалось наиболее значимым событием в творческой биографии коллектива. Приехав в Москву из Грозного, сестры Матиевы стали петь песни на английском языке, к которому привыкли с детства, благодаря большой коллекции пластинок отца — профессора, доктора физико-математических наук и любителя музыки. Его основательность, судя по всему, передалась дочерям (Таита — кандидат физико-математических наук, а Фатима — филолог). Покинуть родину сестер заставила война, и именно это событие запустило механизм творческого горения, желания писать песни, чему не помешало отсутствие музыкального образования. Название группы отчасти автобиографично: ведь музыка родилась в виде отклика на пережитое, а песни стали своего рода последствиями событий жизни. Мы попросили сестер рассказать о своем «Очаровательном октябре» подробнее…
Прежде чем перейти к разговору о диске, давайте вспомним, где и когда состоялось ваше дебютное выступление в Москве. Что для вас значит публика?
[Таита] Первый концерт мы дали в клубе «Дом у дороги», в 2008 году. Прекрасно помню, что у меня тогда было отличное настроение — и до, и после выступления (смеется).
[Фатима] Ощущения были классные! И публика — потрясающая! Очень приятно, когда слушатели разбираются в музыке. Когда я стою на сцене, то чувствую, что мне есть что сказать людям; я словно оказываюсь за чертой и вижу всех с высоты птичьего полета.
[Таита] Да, стоит только Фатиме начать петь — она уже не с нами. Я тоже часто улетаю, но к публике все-таки возвращаюсь (смеется).
Альбом «Charming October» был записан совсем недавно. Расскажите, какая атмосфера царила на записи: то был праздник, или тяжкий труд?
[Фатима] Думаю, записываться мы любим даже больше, чем выступать! Работать на студии для нас — одно удовольствие. Приятно, что альбом получился именно таким, каким представлялся нам до записи, за что мы бесконечно благодарны инструменталистам и замечательному звукорежиссеру Александру Михлину! Ну, и себе, конечно (смеется).
[Таита] А я бы вообще жила в студии! Придумывать партии, записывать их, потом слушать что получилось — обожаю этот процесс!
Название альбома дает понять, что вы неравнодушны к осени. Что вас связывает с этим временем года?
[Таита] Сложно объяснить… Просыпаюсь я утром, смотрю в окно: там дождь или туман, летят листья, на улице люди в пальто и с зонтиками — у меня от этой картины все внутри переворачивается. Так красиво…
[Фатима] Мы с ума сходим от осени! (смеется) В это время года я чувствую себя как-то по-особенному. Мне все кажется волшебным. Ветер, листья, шорохи под ногами, дурманящие запахи, костры; обожаю все это! Осень — это старый верный мудрый друг, с которым всегда есть о чем поговорить. Для меня музыка и осень неразделимы.
После прослушивания некоторых песен я подумал: «А здесь не обошлось без импровизации!» Наверное, из-за присутствия «блюзовых нот». Кстати, как вы относитесь к исполнению по нотам? Насколько мне известно, эта история не про вас.
[Фатима] Да мы же вообще не знаем нот! Так что это точно не про нас (смеется). Насчет импровизации — ты совершенно прав! Обожаю инструментальную импровизацию! Мы работаем в основном с музыкантами, умеющими играть не по нотам — с теми, у кого хорошо развита интуиция, фантазия, кто любит блюз и джаз. В общем, предпочитаем, чтобы музыканты сами почувствовали, что нужно исполнить на своем инструменте для украшения нашей мелодии.
[Таита] Конечно, наш способ сочинения имеет много общего с импровизацией. Когда я пишу песни, мне первым делом приходит в голову мелодия, потом я подбираю к ней аккорды и сочиняю другие партии на слух. Собираясь с музыкантами, мы объясняем, какой нам видится новая песня, начинаем играть и петь, а музыканты слушают и вскоре присоединяются. Мне очень нравится, когда в композиции присутствуют независимых вокальных или инструментальных линий. А еще приятно работать с людьми, которые сами пишут музыку: они тебя лучше понимают и чувствуют. Что же касается пианистки Натальи Скворцовой, то она просто волшебница!
В одной из песен альбома используется народный инструмент дахчан-пандар. Что это?
[Фатима] Дахчан-пандар — это древнейший струнно-щипковый музыкальный инструмент ингушей с таким мягким шелестящим звуком. В песне заметно влияние нашей ингушской народной музыки, поэтому нам показалось, что звучание дахчан-пандара подойдет.
[Таита] Мы написали ее в горах у реки и хотели передать эту атмосферу. Сначала ленились — даже думали записать гитару, так как не знали, где найти человека, который сумеет сыграть на дахчан-пандаре. А потом звукорежиссер, наш друг Алексей Денисов сказал: «Только попробуйте не записать дахчан-пандар!», и исполнитель сразу нашелся!
У меня сложилось впечатление, что ваше творчество в целом интернационально, причем таким и было задумано. Я правильно поймал волну?
[Фатима] Да, это правда. Мы любим англо-американскую музыку, но также кавказскую, испанскую, мексиканскую, бразильскую, кубинскую, итальянскую, французскую…
Музыка для вас — хобби? Или есть наполеоновские планы на будущее?
[Фатима] Я не могу сказать, что музыка для нас — хобби. Это нечто большее — то, без чего мы себя не представляем. Планы у нас, конечно, есть и именно наполеоновские. Хотим «завоевать весь мир», познакомить его с нашей музыкой!
[Таита] А как же иначе?! Конечно, покорить мир! Но не нужно забывать и самого главного! Как говорил Конфуций: «Не беспокойся о том, что у тебя нет высокого чина. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы иметь высокий чин».
Что вас больше вдохновляет на творчество? Оно спонтанно, или вы каждый день в определенное время говорите себе: «Так, а теперь пора сочинять песни!»
[Фатима] Оно в основном спонтанно. Песню можно написать где угодно и когда угодно. Очень часто нас вдохновляет кино (особенно английское и американское 30-70 годов прошлого века), литература. Я говорю себе «Так, а теперь пора сочинять песни!» когда чувствую, что сейчас ее и напишу.
У вас есть любимые песни в новом альбоме?
[Фатима] Сказать по правде, мы любим весь альбом от начала до конца. Надеюсь, наши слушатели его оценят.
А что скажет звукорежиссер?
Я неоднократно видел Александра Михлина в студии звукозаписи и знаю, как он трепетно относится к деталям, какой у него тонкий слух. Если солисткам The Aftermath ноты незнакомы, то этому человеку достаточно беглого взгляда на партитуру, чтобы представить ее в реальном звучании. До The Aftermath он сотрудничал, в основном, с музыкантами-профессионалами. Я уточнил этот вопрос при встрече; вот, что рассказал Александр:
Запись диска The Aftermath явилась для меня во многих отношениях особенной работой. Невозможно не удивиться тому, что девушки, родившиеся и выросшие в Грозном, сочиняют и исполняют музыку европейского плана — музыку очень непосредственную и эмоциональную, мелодичную, простую, но вместе с тем не банальную, напротив — наполненную интересными тембровыми и гармоническими находками. Узнав, что Фатима и Таита не имеют музыкального образования, я был сильно удивлен, если не сказать — восхищен. Это обстоятельство влечет за собой и необычайную прелесть их музыки, и определенную сложность при работе над альбомом.
С этого места, как говорится, поподробнее! И про прелести, и про сложности!
Прелесть — в непосредственности музыкальной мысли. Мелодии и гармонии у них идут от души и сердца, не встречая на своем пути «препятствий» в виде знаний академической гармонии, сольфеджио и прочих музыкально-теоретических дисциплин. Отсюда проистекает в хорошем смысле слова простота музыки, доступность для широкого круга слушателей. Сложность в работе заключалась в том, что девушки не всегда могли быстро и эффективно объяснить музыкантам-профессионалам, чего они хотят. С другой стороны, когда нужные слова были найдены и восприняты инструменталистами, это приводило к неожиданным и оригинальным решениям.
Какие технические средства были использованы во время записи?
Это была последовательная многодорожечная запись; каждый инструмент записывался отдельно, поэтапно. Причем некоторые инструменты мы старались записывать сразу в наиболее подходящих для них акустических условиях. Например, рояль и альт писали в студии Академии хорового искусства — акустически «живом» зале. Это слышно на записи и, на мой взгляд, благотворно влияет на общее звучание.
Какие микрофоны использовались на записи?
В основном немецкие Neumann — популярные Neumann U87ai для записи вокала, альта и рояля; а также более бюджетные TLM-103, KM-183/184 для гитары, контрабаса и вибрафона. В некоторых песнях рояль был записан на очень хорошие маломембранные DPA-4011. Все это высококачественные конденсаторные микрофоны, улавливающие самые тонкие звуковые детали. Часто на один и тот же инструмент ставилось несколько различных микрофонов (или стереопар), чтобы при сведении можно было выбрать тембр, подходящий конкретной песне.
Какова цифровая «судьба» звука?
Во время записи вокала использовался ламповый предусилитель от Avalon Design, затем сигнал оцифровывался конвертерами от Apogee и переносился в компьютер через интерфейс программно-аппаратного комплекса Pro Tools HD. Там же, в Pro Tools, происходили дальнейшая редакция и сведение.
Текст: Константин Юстов
Все записи
